На интернет-сайте Министерства юстиции появился проект совместного с Федеральной службой безопасности и Министерством внутренних дел приказа о взаимодействии в проведении экспертиз по делам, связанным с проявлениями экстремизма. Цель приказа – повысить эффективность таких экспертиз. Для этого даже разработана трехлетняя программа, которая является приложением к основному документу. Каждое из трех ведомств обязуется обеспечить приоритет именно антиэкстремистским экспертизам. Их соответствующие службы будут обмениваться наработками, опытом и прочими информационными материалами. То есть, по сути дела, в России может возникнуть некая единая служба, эксперты которой и станут главной опорой правоохранительных органов в борьбе с нарастающим, как они все чуть ли не в один голос уверяют, валом экстремизма. От Минюста в этой неформальной единой структуре станет участвовать Российский федеральный центр судебной экспертизы, от МВД – Экспертно-криминалистический центр, а от ФСБ – Институт криминалистики Центра специальной техники.

Спецслужбы и в целом все правоохранители в последнее время действительно постоянно твердят о росте экстремизма в стране. Например, как уже писала «НГ», Генпрокуратура обещает проверить некоторые региональные власти на предмет выявления в их деятельности признаков экстремизма. И хотя пока речь конкретно шла о Башкирии, не исключено, что и другие субъекты РФ могут быть проинспектированы с той же целью. Впрочем, в настоящее время экстремизм все чаще находят в действиях тех или иных общественных организаций – в том числе и политических партий, а также в высказываниях – как устных, так и письменных – различных граждан. Скажем, замгенпрокурора Виктор Гринь в ответе на один из депутатских запросов приводит движения «Другая Россия», «Российский народно-демократический союз» и прочих непримиримых и несогласных в качестве примера настоящих экстремистов. Причем не простых, а таких, которых инструктируют «идеологи «демократизации» России по западному образцу».

Вообще-то, судя по совместному приказу трех ведомств, экспертизу экстремизма в стране наконец-то ставят на подлинно научную основу. Будут разработаны теоретические основы лингвистических исследований, созданы учебные классы, открыты курсы повышения квалификации экспертов и даже вложены средства в дополнительные фоноскопические лаборатории в системе МВД – главного преследователя экстремистов в России. Напомним, что такая экспертиза применяется для оценки аудио- и видеозаписей с точки зрения принадлежности зафиксированных слов тому или иному конкретному лицу. «С помощью фоноскопов, судя по всему, станет исследоваться оперативная съемка различных массовых мероприятий, где люди часто произносят весьма резкие заявления», – предположил в беседе с корреспондентом глава юридической службы КПРФ Вадим Соловьев. По его словам, законодательство о противодействии экстремизму, принятое в стране, таково, что «под этот термин можно подверстать практически любое высказывание оппозиционных политиков». Депутат заметил, что в такого рода делах, где фактически нет материальных доказательств правонарушения, «фигура эксперта приобретает ключевую роль». Потому что именно от специалиста полностью зависит, будет ли дело или его надо закрывать.

Утверждения Соловьева, кстати, совсем не голословны, так как он недавно и сам проходил по экстремистскому делу в качестве обвиняемого. Дело, заметил он, как раз и развалилось из-за противоречий в показаниях эксперта: «Один профессор филологии из Тверского университета устно показал, что никакого экстремизма в нашей листовке с требованием об отставке губернатора Дмитрия Зеленина нет. Но уже через две недели в своих письменных показаниях он же утверждал ровно противоположное. Мы указали следователю на данное разночтение и потребовали проведения экспертизы в Москве – у по-настоящему независимых специалистов, но следователь предпочел вообще закрыть дело». Соловьев уклонился от ответа на вопрос, что повлияло на позицию профессора филологии, но догадаться об этом и так нетрудно. Глава юрслужбы КПРФ заметил, что поскольку градус социального протеста в стране повышается, то власть принимает превентивные меры: ведь обвиненные в экстремизме и наказанные за него политик и даже целая партия могут быть не допущены к выборам. Так что, подчеркнул он, недаром программа повышения эффективности антиэкстремистской экспертизы рассчитана на 2010–2013 годы. А депутат из ЛДПР Сергей Иванов, также увидевший в данной работе политический смысл, констатировал: «Видимо, те успехи, о которых постоянно говорит «Единая Россия», на самом деле не очень заметны, раз протестные настроения в стране растут, а власть продумывает как более успешно бороться с так называемым экстремизмом».

Иван Родин                            www.ng.ru