Россия, в ответ на возможное нарушение баланса сил, обещает развивать наступательные вооружения без заметной модернизации стратегических оборонительных систем. Об этом, в частности, свидетельствует недавнее заявление председателя правительства РФ Владимира Путина, подтвердившего, что Россия намерена делать упор на ударные наступательные вооружения. Мне хотелось бы отметить одно очень важное обстоятельство, которое упускается при этом из рассмотрения.

Ставка на создание новых наступательных вооружений на основе оружия массового поражения (ОМП) – это более дорогой путь обеспечения безопасности государства, чем преимущественное создание оборонительных систем. Дело не в пацифизме. Скорее всего наша экономика это не потянет либо создадим бесполезное оружие и кадры.

Можно достаточно однозначно сказать, что наступательные системы с элементами ОМП вряд ли могут быть товаром. Это слишком опасно для страны-продавца с точки зрения обеспечения собственной безопасности и последствий нарушения действующих международных соглашений. Напротив, оборонительные системы (элементы ПРО, в частности) обычно вполне могут превратиться в товарную продукцию при плановой замене на более совершенные или при модернизации уже имеющихся.

Ключевым для успешного создания новых технологий и продуктов является человеческий фактор. Персонал, вовлеченный в разработку наступательных систем с элементами ОМП, изолирован от международного сотрудничества и информационного обмена даже с отечественными коллегами, находится под жестким контролем национальных, а иногда и межправительственных организаций. Для России сейчас это практически весь остальной мир.

Существует проблема получения и эксплуатации нового зарубежного оборудования. Собственных мощных современных информационных технологий и исследовательского оборудования, пригодных для поддержки НИОКР, у нас почти нет. При этом изоляция работников (в зависимости от формы допуска) сохраняется еще минимум 5–10 лет после завершения участия в таких программах.

Примерно с 2004 года международное научно-техническое сотрудничество в бывших оборонных НИИ, уже начавшее приносить новые продукты, технологии и востребованные экономикой РФ кадры, было фактически свернуто по инициативе российской стороны. Наступала эра хороших нефтяных доходов и большой коррупции.

Перечисленные выше проблемы ставят вопросы не только самой возможности создания, но и надежности вновь разрабатываемых отечественных изделий.

Развитие наступательных систем активирует такие молчащие сейчас мировые процессы, которые приведут к крайне негативным последствиям. Новая война, надеюсь холодная, расставит все по местам, но где будет наше место? Можем повторить опыт Германии и Ирака, есть предпосылки. Даже если без фатальных последствий, то специалисты-разработчики и производители наступательных вооружений в случае резкого снижения оборонного заказа – это фактически безработные без гражданской специальности, с запретом на профессию и без загранпаспорта. Мощности по производству и большая часть инфраструктуры НИОКР также станут бесполезны. Все это свежо в памяти. От 60 до 80% технической инфраструктуры и продукции СССР пошло в «помойку».

Примеры внедрения сетевых коммуникационных и информационных систем, систем связи, транспорта, GPS, новых материалов, сенсоров, медицинских и фармацевтических разработок и т.д. демонстрируют выдающиеся возможности коммерциализации двойных технологий.

Отечественный тезис, выдвигаемый против преимущественного создания оборонительных систем и заключающийся в том, что нас вовлекают в очередную мифическую гонку ПРО, на данном этапе развития технологий не совсем отражает реальность. Сейчас это не фантастически дорогие страшилки от заслуженных ветеранов Манхэттенского проекта, а начало военного внедрения западных разработок двойного использования на базе наиболее быстро развивающихся технологий.

Если нас ждет новая холодная война, то это будет скорее соревнование в разработке новых технологий, чем в накоплении больших запасов все более быстро морально стареющих изделий. Последствия жесткого противостояния приведут нас к очередной научно-технической изоляции и деградации. Зато балет может снова стать популярен, особенно если Интернет отключат.

Андрей Владимирович Соснов - кандидат химических наук, заместитель директора Исследовательского института химического разнообразия, Москва.

www.ng.ru