Эта история началась пять лет назад. В 2005 году, когда решился вопрос о переводе Конституционного суда в Петербург, сразу повис в воздухе другой: где жить судьям? Они облюбовали Крестовский остров — для мегаполиса место уникальное. Тихо, спокойно, красиво, удобно, немноголюдно. Направо — Нева, налево — Малая Невка, прямо — Финский залив, в двух шагах — парки и заповедники (нигде в Северной столице они больше не сохранились).

Единственным препятствием для строительства коттеджного поселка в приглянувшемся квартале оказался 12-квартирный дом на улице Эсперова, 7, — объект культурного наследия, памятник архитектуры начала ХХ века (1910 год). Жители его совершенно не горели желанием уступать свои обжитые гнезда под строительство административно-хозяйственного корпуса судебного городка. На тот момент домом уже управляло ТСЖ, которое в 2004 году оформило право собственности на землю под трехэтажкой.

Сперва петербургские чиновники выбрали мирный, но тупиковый путь: предложили хозяевам квартир по 3400 долларов за квадратный метр, в то время как цены на жилье в этом элитном районе в 2006—2007 гг. доходили до 15 тысяч долларов за квадрат. Собственники посчитали предложенную цену смешной.

Тогда городские власти признали дом аварийным и подлежащим сносу. Под этим предлогом районная администрация в принудительном порядке расселила коммуналки (их тут было две) и обратилась в суд с требованием выселить всех нанимателей жилья. В доме остались только собственники — четыре семьи (Рагозины, Гомон, Кольцовы и Васильевы). Они и выступили с встречным иском: дом на Эсперова, 7, — не аварийный. Мнение жильцов в суде подтвердили эксперты. В итоге суд признал, что владельцы не обязаны продавать свое жилье.

После этого чиновники перестали выбирать средства: в отношении некоторых жильцов возбудили административные дела — за неуплату налогов, за хулиганство, за неправильно припаркованный автомобиль. Но выселить никого так и не удалось.

Между тем близился к концу 2007 год. Весь коттеджный поселок был построен и готов к сдаче, за исключением одного, последнего, здания — административно-хозяйственного корпуса. Ситуация осложнялась тем, что именно от него прокладывались все линии и трубы (телефон, Интернет, электричество, горячая, холодная вода и пр.).

Осенью 2007 года Смольный сумел договориться с Гомонами, Кольцовыми и Васильевыми, предложив им адекватное жилье либо приемлемые (по рыночным ценам на квартиры) компенсации. В доме остался только Валерий Рагозин.

Последний воин

Рагозину в доме на Эсперова, 7, принадлежали две комнаты площадью 46 квадратных метров. Он тоже соглашался переехать, но с одним условием — не дальше Крестовского острова. Однако именно здесь нормальное жилье или деньги на покупку хотя бы однокомнатной квартиры никому не давали.

Рагозину, по его словам, взамен предлагали всего лишь две квартиры: обе — в домах, расселенных по причине аварийности, и обе — не там, где он просил. Мужчина посчитал варианты неравноценными и заявил, что ни пяди родной крестовской земли не уступит.

А сроки поджимали, и летом 2008 года ответственные лица затеяли спецоперацию по ликвидации памятника архитектуры. Сначала прямо у его стен проложили дорогу к стройплощадке и начали ежедневно гонять по ней тяжелую технику. Когда мимо проезжал очередной «КамАЗ» с цементом, дом дрожал, но держался. Затем строители в нескольких метрах от фундамента трехэтажки вырыли траншею и принялись забивать в нее сваи. Дом начал трещать. Когда в квартире Рагозина стали рушиться стены, на его жалобы откликнулись надзирающие органы и выдали генподрядчику предписание немедленно прекратить работы. Причем оставить все в том виде, как есть. Ничего не трогать. Однако нарушив предписание, строители стали извлекать ими же ранее забитые сваи. Этих манипуляций дом не выдержал и дал долгожданную для заинтересованных лиц трещину…

Уже на следующий день была создана чрезвычайная комиссия, которая к вечеру резюмировала: признать дом аварийным и всех его обитателей срочно выселить. В тот же вечер последнего жильца Валерия Рагозина жилищные начальники известили о том, что аварийное здание ему придется покинуть, и подали иск о выселении в суд. На другой день дело рассматривалось в суде, который мгновенно решил: «Выселить собственников». Спустя пару часов судебные приставы выставили Валерия Борисовича на улицу. Даже вещи не дали собрать. А наутро дом снесли…

Еще через две недели (ни днем больше!) на месте порушенной трехэтажки вырос административно-хозяйственный корпус судебного городка.

Клочок родной земли

Рагозин в буквальном смысле остался без крыши над головой и опять отправился в суд. На сей раз с требованием снести самовольную постройку — тот самый административно-хозяйственный корпус.

Судебные прения тянулись долго. Полгода в процессе только выясняли: кому принадлежит «самовольная постройка», на которую завязаны все коммуникации поселка для конституционных судей? Ответчики — администрация Петербурга и управление делами президента России отпирались: «Не знаем, чье это здание, не наше». Пришлось поднять федеральный бюджет, чтобы доказать принадлежность «постройки» управлению делами. Дальше отпираться было нельзя. К тому же адвокат Валерия Рагозина Евгений Баклагин напомнил в суде: «Согласно статье 222 Гражданского кодекса РФ, снос самовольной постройки — безусловное право собственника, то есть истца».

Осенью 2009 года Комитет по управлению городским имуществом (КУГИ) Петербурга подал в суд встречный иск — о выделении Валерию Рагозину там, где он раньше жил, участка земли (примерно 3 на 15 метров). В феврале 2010 года суд согласился с КУГИ и выделил указанный надел — ровно 46 квадратных метров — рядом с административно-хозяйственным корпусом.

— В соответствии с Земельным кодексом РФ вы как собственник земельного участка вправе выбрать вид разрешенного использования самостоятельно, — напоследок посоветовали Рагозину представители КУГИ.

На своих метрах Рагозин ничего не может построить. По заключению экспертов, выделенная зона вообще не подлежит застройке, поскольку под землей проходит газопровод и прочие коммуникации. Специалисты утверждают, что здесь нельзя расположить ничего, кроме павильона для торговли промышленными товарами.

Бездомный пенсионер, скитающийся сейчас по родным и близким, недавно придумал выход: решил поставить на своем участке мобильный вагончик и жить в нем.

— Рагозин, конечно, подал кассацию на судебное решение, которое никак не восстанавливает его жилищные права, — сказал «Новой» адвокат истца Евгений Баклагин. Но во-первых, коллегия из трех судей рассмотрит дело не раньше чем через месяц. А во-вторых, каким будет новый вердикт — неясно. Городской суд оказался в странном положении: если оставить решение нижестоящего суда в силе — у конституционных судей появится странный сосед. Если отменить — дело затянется не на один год. Я боюсь, что суд откажет Валерию, и ему все-таки придется ставить вагончик. Он рассказал мне, что уже подыскал себе такой мобильный дом, который впишется в 46 квадратных метров.

— Я узнал, — говорит Рагозин, — что многие европейские бомжи живут в подобных домах-вагонах. Они шириной 2—3 метра и от 10 до 15 метров в длину. Внутри есть комната, кухня, туалет, душ. Жить можно. Лучше, чем на улице…

Валерий Борисович — отставной моряк, капитан дальнего плавания, ветеран Балтийского флота, которому отдал 39 лет жизни, — не шутит. Вагончик он уже заказал: «Мои друзья на флоте навели справки: в той же Англии или во Франции бомж-вагон (б/у) можно купить за 600—800 евро. Ближайшим рейсом обещали привезти…»

Прямая речь

Заместитель председателя КС Сергей Маврин:

— Я не буду комментировать данную ситуацию, потому что я пока не знаю все обстоятельства этого дела. Когда этот вагончик появится на территории судебного поселка, тогда и будем думать. Может быть, это будет хороший вагончик и хороший сосед.

Нина Петлянова

Санкт-Петербург www.novayagazeta.ru