 Пока правительственные экономисты спорят о путях выхода из кризиса и пугают бедностью, Путин продолжает верить в чудодейственную силу нефтедолларов.
Нашелся наконец бесстрашный чиновник, который прямо в глаза Путину сказал всю правду. Что мечты об экономическом росте пора забыть. И что жить придется беднее прежнего.
Честно говоря, кое-что похожее Алексей Кудрин говаривал и раньше. Но на этот раз горькие свои истины он выложил не на лекции или семинаре, а персонально премьеру. Притом прилюдно. И притом в интеллектуальной схватке с главным своим идейным противником Эльвирой Набиуллиной.
Совместный актив Минфина и МЭРа под путинским председательством оказался важнейшей нашей публичной экономической дискуссией в верхах за довольно-таки долгое время. Разумеется, диспутанты выражали свои мысли иносказательно, но для понимающего уха сама эта замысловатость форм выражения ― отдельное удовольствие.
Кудрин выбрал жанр, издавна ценимый литераторами, страдающими от цензуры: вскрытие домашних язв путем фиктивного переноса действия за границу. Добролюбов некогда сочинял «австрийские стихотворения» от лица некоего Якова Хама ― про усмиренных властями иностранных якобы обитателей, которые «мечты преступные забудут, все по закону станут жить: курить на улицах не будут, не будут громко говорить…»
Кудрин же сугубой прозой описал сумрачное будущее развитых иностранных экономик: «В ближайшие 10―15 лет эти страны должны будут перейти к уровню потребления, который будет зависеть от низкого роста».
Применительно к России такие выражения, как «низкий рост» или «недостаточность ресурсов для поддержания своего спроса у работающих граждан», министр финансов с обычным своим тактом употреблять не стал. Но произнес фразу-ключ, которая, как выяснилось, задела Путина: «Мы очень сильно похожи на мировую экономику». А поскольку в этой самой «мировой экономике» призывы спасаться от кризиса ростом госрасходов сменяются сейчас призывами перестать жить в долг и начать сокращать бюджетные дефициты, жертвуя ради этого темпами роста и жизненным уровнем, то ясно, чем предлагает пожертвовать наш Минфин. Точно тем же самым. Но зато сводить бюджет без дефицита и ликвидировать инфляцию. А со временем оздоровившееся народное хозяйство откликнется на это всевозможными модернизациями и инновациями. Шпильками по поводу нынешнего административно-точечного их внедрения кудринская речь, можно сказать, пересыпана. Но только в виде намеков. Такова уж избранная вице-премьером художественная форма.
Что же до контрдоклада Эльвиры Набиуллиной, то его прообразом по какой-то случайности оказался старинный анекдот о соревновании по бегу между Брежневым и Картером, в котором Леонид Ильич пришел одним из первых, а Картер ― предпоследним. Российская экономика упала глубже всех других крупных экономик? А это смотря в каких координатах. Можно подобрать такие, где все будет ровно наоборот. «Национальная экономика по итогам кризиса сократилась до уровня начала 2007 года. Тогда как экономики стран еврозоны и США «упали дальше» ― до уровня 2006 года, Япония ― до уровня начала 2005 года…»
У нас снизилась производительность труда, а с ней и конкурентоспособность? Да, но на фоне общего спада нашего хозяйства они, можно сказать, не упали, а выросли. «Производительность труда в расчете на один отработанный человекочас снизилась… всего на 2,2% (тогда как ВВП ― на 7,9%)… Это серьезный задел для создания действительно более конкурентоспособной и эффективной экономики…»
Все, в сущности, и сейчас неплохо, мы и так в мире финишируем одними из первых, а дальше будет еще лучше. Следовательно, даже и намекать на будущие проблемы с темпами роста или с жизненным уровнем просто нет причин. И уж тем более нет причин «решать проблему сбалансированности бюджета за счет механического урезания инвестиционных расходов». Бездефицитность бездефицитностью, а расходы надо как-то сохранить. Ведь за каждым свое лобби.
Такое вот открытое столкновение позиций с поправкой на нашу специфику.
Кудрин не решается прямо сказать, что все будет плохо. Набиуллина не боится прямо пообещать, что все будет хорошо. Впрочем, окончательное слово за Путиным. И тут уже включается жанр волшебной сказки. Инфляцию нужно радикально снизить. И сделать это быстро и даже почему-то «амбициозно». И дефицит бюджета ликвидировать. Однако и расходы на всякие инноваторские, социальные и прочие начинания поддерживать на должном уровне.
Не в том смысле, чтобы, допустим, за пять лет покрыть страну густой сетью современных дорог. Или за год сделать интернет современного стандарта дешевым и доступным всюду, а не только в мегаполисах. Нет, наша модернизация не любит конкретики. Она любит казенные деньги. Поэтому между несовместимыми позициями обоих главных диспутантов нужно найти «здоровый, понятный и прагматичный компромисс».
Тайна этого компромисса кроется в особости России. «Значит, после того как закончится Резервный фонд, мы будем похожи на все другие страны. Мы и сейчас похожи на другие страны. Но если бы мы были такие, как они, мы бы никогда не накопили этого Резервного фонда, уважаемый Алексей Леонидович. Значит, все-таки есть какие-то отличия…»
Смысл этих несколько сбивчивых рассуждений ясен: у нас есть нефтедоходы, которыми и впредь будут затыкаться все дыры. Вера в чудодейственную силу нефтедолларов у премьера не иссякает, несмотря на все доказательства обратного. Наша власть по-прежнему верит в чудеса. Может быть, это помогает ей самой весело жить, но уж никак не помогает ее подданным.
Дискуссия экономических вождей закончилась, как и все предыдущие, вничью. Никто не в проигрыше. Кроме подданных. Потому что такой экономической политики, которая насытила бы начальственные амбиции, сейчас уже просто не существует. Больше невозможны удваивающие ВВП темпы роста, на которые молились почти десять лет. Нет больше денег и на патерналистские начинания, которыми эти же десять лет откупались от народа.
Суровый мир нового десятилетия ― мир самоограничения и упорной борьбы за место под солнцем. Но язык наших властей не приспособлен говорить об этом прямо даже и в своем, начальственном кругу. И уж тем более их технология управления не пригодна для того, чтобы проложить рациональный курс в той действительности, которая вокруг возникает.
Поэтому экономический курс будет все таким же «прагматично-компромиссным», то есть зигзагообразным и полуграмотным. И рядовым людям придется заплатить за кризис дороже и обеднеть сильнее, чем это необходимо.
ТЕКСТ: СЕРГЕЙ ШЕЛИН ФОТО: РИА «НОВОСТИ» | 
Главная 
