 Власти намерены руководить переездом людей из кризисных городов, хотя именно засилье руководящих и контролирующих инстанций ― главная проблема и для переселенцев, и для тех, кто остается жить на прежних местах.Общенациональной сенсацией стала новость, на первый взгляд, не очень значительная: сообщение о плане переселить несколько сотен безработных автовазовцев в Ленинградскую область. В тамошнем городке Тихвине скоро откроют вагоностроительный завод, на котором для них найдутся рабочие места.
Не спрашивайте, хотят ли тольяттинцы туда ехать. По первым приходящим сведениям, нисколько не хотят и явно удивлены самой идеей.
Тем более неуместен вопрос, зачем везти людей издалека, когда до легендарного Пикалева всего 40 км. Ведь пикалевцам никуда ехать не надо. У них есть высокий куратор, который распорядился, чтобы им платили зарплату независимо от того, рентабельны тамошние градообразующие предприятия или нет.
У «АвтоВАЗа» покровитель тот же самый, но размах трудностей другой. Поэтому массированное государственное кредитование не спасает от сокращения штатов. Отсюда и шумиха вокруг тихвинского переселенческого проекта, являющаяся попутно и презентацией Агентства по реструктуризации ипотечных и жилищных кредитов (АРИЖК).
Именно АРИЖК предлагает весь комплекс добрых услуг по препровождению трудящегося человека со старого места на новое: первичное устройство его в общежитии, выдачу кредита для приобретения квартиры на новом месте, покупку у него старого жилья в прежнем месте и т. п.
Правда, при весьма шумной рекламной кампании масштабы планируемых начинаний достаточно скромны ― переселение 450―500 семей, на каждую из которых агентство готово потратить около 1 млн руб. Действительно, государственная казна не бездонная. К тому же чувствуется, что найти даже и столько желающих будет трудно. Ведь и те тольяттинцы, которые готовы сняться с насиженных мест, совершенно не стремятся к тому, чтобы кто-то им предписывал, куда переселяться и где работать.
Понадобилось полтора года после окончания хозяйственного бума, чтобы
у властей дошли руки до практических мер, нацеленных на поддержку жителей моногородов. Но эти меры не соразмерны масштабу проблем даже и на уровне бюрократических планов, не то что дел. В нескольких сотнях моногородов, привязанных к так называемым градообразующим предприятиям, живут около 16 миллионов человек. А всего в малых и средних городах, не являющихся областными центрами, ― в несколько раз больше, без малого пол-России. Административная вертикаль с ее концентрацией выгод и возможностей наверху и трудностей внизу сделала большинство этих городов зонами упадка еще до наступления общего кризиса. Самой системой их жителям отведены роли бедных родственников и кандидатов в переселенцы.
Некоторые моногорода объективно лишены перспективы, и расселение стало бы для них лучшим выходом. Но большинство других вполне могли бы избавиться от монозависимости, если бы получили инвестиции. А именно туда, в малые города в целом и в моногорода в особенности, инвестиций приходило и приходит меньше всего. Именно там самая большая и самая застойная безработица. И ничего удивительного, что именно там больше, чем где-либо, деморализованных, тяжко пьющих людей, даже и не ведающих об очередных начальственных антиалкогольных грезах.
Рабочих мест нет, потому что нет инвестиций. Инвестиций нет, потому что чем ниже расположение города на властной вертикали, тем больше чиновных этажей, по которым инвестору надо спуститься, на каждом что-то отделяя контролерам и опекунам.
А логичное желание переехать в другое место, где есть работа или удобнее жизнь, для среднего местного жителя почти неисполнимо. Нормальная работа и сносная жизнь ― всего в нескольких мегаполисах, где все гораздо дороже и проникновение куда обставлено массой формальных и неформальных запретов, из-за чего материальные и моральные издержки переезда просто непосильны для большинства возможных переселенцев.
Даже переселение из одного малого города в другой, сопровождаемое сменой жилья, бытовых связей, школы, поликлиники, ― это в наших условиях тяжкое испытание для любой семьи. Архаичные регистрационные процедуры, волокита, принудительное выполнение бесчисленных бюрократических ритуалов ― из-за всего этого масштабы трудовой миграции внутри сегодняшней России во много раз меньше, чем в Европе, не говоря о Соединенных Штатах, и заметно ниже, чем при советской власти.
Лечить эти болезни наши власти пытаются теми же способами, которыми они лечат все прочие: не упраздняя бюрократические структуры и регламентации, а надстраивая над ними новые, якобы помогающие преодолеть трудности, созданные старыми.
На диверсификацию экономики моногородов в 2010 году выделено 10 млрд руб. из бюджета и еще столько же обещано принудительно подтянуть из других источников. Живым инвестициям добраться туда так же трудно, как и раньше, а эти казенные вложения ($20―40 на одного среднестатистического жителя) их не заменят, слишком уж малы. Зато их вполне достаточно для обеспечения фронтом работы авторитетной комиссии под председательством первого вице-премьера, для шумихи вокруг «пилотных проектов» в отдельно взятых моногородах и для всей прочей чиновно-распилочной деятельности.
Точно так же и
всплеск активности АРИЖК ― это вовсе не ликвидация завалов, возведенных на пути трудового переселенца. Это лишь появление рядом с ним еще одной структуры, готовой давать ему советы, от которых нельзя отказаться. Массовая трудовая миграция внутри страны ― это не просто нормальное явление и не просто реализация неотъемлемого права каждого гражданина на выбор места жительства. Это еще и одно из необходимых условий выздоровления российской экономики. Другой стороной которого должно стать освобождение большинства моногородов от приставки «моно». Властям давно пора догадаться, каким способом они реально могут помочь и тому и другому.
ТЕКСТ: "ГАЗЕТА.RU" ФОТО: ИТАР-ТАСС
| 
Главная 
