Но самое главное, что в результате курсовой переоценки в связи с ростом рубля с 1 января по 31 марта 2012 года Резервный фонд потерял минус 75,27 млрд рублей, а ФНБ похудел на 151,71 млрд рублей, минус еще 17,94 рублей от переоценки счетов фонда на долларовых депозитах в ВЭБе. В связи с этим у критиков возникает вопрос: не лучше ли было использовать все эти потерянные на счетах фондов почти 245 млрд рублей на модернизацию российской экономики, о которой постоянно твердят власти.

Суверенные фонды (именно так они называются на международном финансовом языке) России, в состав которых входят Резервный фонд и Фонд национального благосостояния, со времени своего создания вызывают много споров. Они появились по инициативе министра финансов Алексея Кудрина, чтобы бороться с так называемой «голландской болезнью» - когда сверхдоходы страны от экспорта нефти изымаются из экономики, чтобы не разогнать инфляцию. Хотя в России, в отличие от самих Нидерландов или той же Норвегии, существует, скорее, «нигерийская» разновидность этой болезни, когда «деньги от продажи нефти накапливаются, а способ их потратить неизвестен». И чтобы это не закончилось тем же, чем в Нигерии – отсталой экономикой, тотальной коррупцией, нищетой населения и гражданской войной - было решено складывать все что выше 27 долларов с барреля в копилку суверенных фондов.

Об эффективности использования российских суверенных фондов «СП» побеседовала с независимым управляющим активами, владельцем Chebotarev Lab Юрием Чеботаревым, который работает на российских рынках ММВБ, RTS, FORTS, и американских биржах NYSE, NYMEX, NASDAQ, а также CME, CBOT и GLOBEX.

- Суверенные фонды России впервые использовались во время кризиса в конце 2008 года, когда фондовый рынок очень сильно упал, и многие отечественные банки, которые вложили деньги в рынок недвижимости, оказались на грани банкротства. Тогда для того чтобы сохранить эти банки, банкротство которых могло бы обвалить всю финансовую систему России, правительство решило вложить в них деньги Резервного фонда для поддержания банковской ликвидности. Поэтому, в отличие от США и Европы, ни один крупный банк в России не обвалился, хотя краны на стройках страны остановились. И если во время кризиса 1998 года стоимость недвижимости упала в разы, то в 2008 ничего подобного не произошло. Беда в том, что мы до сих пор не знаем, куда делись эти деньги – российские банки так и не отчитались публично, вернулись ли эти средства в Резервный фонд. Информация о российских суверенных фондах абсолютно непрозрачна, нам говорят только о том, насколько они растут, но мы не знаем за счет чего.

«СП»: - Например, в США, которые тоже вкладывали госсредства для поддержания банков, все они после кризиса доложили, что деньги возвращены государству. А почему этого нет у нас?

- Потому что все деньги суверенных фондов на поддержку банковской ликвидности шли через Внешэкономбанк или ВЭБ, который вообще является абсолютно закрытой организацией, напоминающей «общество вольных каменщиков» - масонов. Например, вы знаете, что в состав ВЭБа до сих пор входит Внешэкономбанк СССР? По закону он до сих пор не ликвидирован и является одним из организаторов ВЭБа – это очень хитрый механизм. Создателям Внешэкономбанка СССР даже не снилось, что он позволит решить проблему с долгами новой России. Дело в том, что эмитентом облигаций по советскому долгу является Внешэкономбанк СССР, а не правительство России. И это было одной из причин, почему Лондонский клуб в 1998 году не мог объявить дефолт по советским долгам. Потому что в суде пришлось бы доказывать, что Внешэкономбанк СССР – часть правительства России, и это долги правительства России. Такая судебная процедура могла бы длиться бесконечно.

Потом цены на нефть стали расти (с марта 2003 года благодаря президенту США Дж.Бушу-младшему, развязавшему войну в Ираке) и правительство стало постепенно погашать советские долги, но реформа Внешэконмбанка СССР, действовавшего более 15 лет на необычных юридических основаниях, состоялась лишь в середине 2007 года. На его базе был создан Банк развития с капиталом в 70 млрд рублей и гигантскими полномочиями, которые зафиксированы в законе «О Банке развития внешнеэкономической деятельности (Внешэкономбанке)». Таким образом известная «торговая марка» и уникальность положения Внешэкономбанка СССР, неподконтрольного Центральному банку России, была сохранена.

«СП»: - Судя по официальным сведениям, именно в ВЭБе хранится значительная доля средств ФНБ – свыше 660 млрд рублей. Выходит, он может распоряжаться ими по своему усмотрению, и без всякого контроля со стороны Центробанка?

- Действительно, так устроено, что Внешэкономбанк служит основным распорядителем денег суверенного фонда, хотя главным распорядителем является президент и премьер-министр, а Центральный банк может только давать рекомендации в каких валютах их хранить. Еще раз напомню, что отчетность суверенных фондов непрозрачная, мы можем знать только те цифры, которые нам говорят, и проверить их невозможно. Не исключено, что на самом деле даже цифры совсем другие. Не говоря уже об использовании этих средств.

«СП»: - Хорошо, допустим что деньги суверенных фондов на поддержку банков были выделены правильно, а как насчет тех 200 миллиардов, которые ВЭБ в 2008 году вложил в покупку акций для поддержки российского фондового рынка? Деньги ушли в карманы зарубежных спекулянтов и были выведены из страны, а рынок все равно рухнул.

- Такая схема вовсе не была новой для российского рынка. Помните, после дефолта в 1998 году председателя Центрального банка Сергея Дубинина сменил Виктор Геращенко. Так как многие влиятельные иностранцы держали деньги в российском рынке, он взял и на один день опустил курс доллара до 7 рублей, и все «нужные» инвесторы быстренько скупили доллары и вывели их из страны. То же самое произошло и здесь, а пакеты этих акций до сих пор лежат на балансе Внешэкономбанка, потому что он не может продать их по цене, намного уступающей покупке. Таким образом ВЭБ превратился в «долгоиграющего» инвестора российского фондового рынка - на деньги суверенного фонда.

«СП»: - Получается, наш суверенный фонд все-таки не лежит мертвым грузом, а оказывает большое влияние на внутренний финансовый рынок?

- Да, правда зачастую он действует на нем как слон в посудной лавке. Обладая огромными капиталами он может пойти на фондовый рынок и двинуть цены туда, куда ему надо, ведь для российского рынка 600 млрд рублей – большие деньги. Но как он будет действовать, никто не знает.

«СП»: - А могут наши суверенные фонды влиять на мировые фондовые рынки, например, если их средства будут вкладываться не в государственные ценные бумаги, а в активы частных компаний, как этом давно предлагают эксперты?

- Дело в том, что декларации российских суверенных фондов сделаны по западному образцу, и они не могут вкладывать деньги в бумаги с рейтингом ниже три «А» по международной шкале агентства S&P, и это могут быть только государственные облигации таких стран как США или Великобритания и страны Евросоюза. А в акции суверенные фонды вообще не имеют права вкладываться – этим занимаются институциональные инвестфонды. Например, существуют институциональные фонды, которые вкладываются в нефтяные акции по всему миру, но это очень рискованное дело. Главным требованием для вложений суверенного фонда являются сохранность денег и ликвидность бумаг, то есть – возможность всегда быстро и без потерь их продать.

Впрочем, китайский суверенный фонд активно инвестирует средства в компании в области энергетики, телекоммуникаций и финансовые активы в кризисной Европе и по всему миру. Германия даже рассматривает законопроект, который затруднит процедуру приобретения активов суверенными фондами в чувствительных отраслях, действуя по опыту США. Но у Китая существует сложная система, когда деньги суверенного фонда инвестируются через частные каналы.

Однако суверенные фонды могут вкладывать средства в активы рынка недвижимости по всему миру, как это делает Норвежский фонд. К примеру, сейчас Греция собирается распродавать свои острова, и российские суверенные фонды вполне могли бы в этом поучаствовать, а потом построить там отели и пляжи. Уже появилась информация, что Литва купила два греческих острова, и собирается строить там греческий курорт для литовцев.

Олег Гладунов         svpressa.ru